Рисунки Рембрандта и другие работы из металла / Rembrandt's Drawings and Other Works in Metal

Выставка «Рисунки Рембрандта» — не только образец необычайной технической мастеровитости (непосредственно сваркой объектов занимался, впрочем, не Гутов, а Борис Прудников), но прежде всего аттракцион для зрителя. Работы основаны на эффекте параллакса, то есть предмет меняет очертания в зависимости от ракурса, изображение мутирует при перемещениях смотрящего. Увидеть проржавевшую железную увеличенную и трехмерную (что тоже очень важно!) копию перьевых почеркушек великого голландца можно только с одной точки. Если же ее сразу не найти, то экспозиция кажется пунктом по приему металлолома или, в крайнем случае, фестивалем современной скульптуры, а никак не торжеством воскрешенной и обновленной классики. А именно гармоничную ясность форм в современном хаотичном мире отстаивает Гутов, не только художник, но и теоретик, академический искусствовед по образованию, не только левак-марксист, но и поклонник советского философа Михаила Лифшица, автора незабвенных сочинений «Почему я не модернист?» и «Кризис безобразия», непреклонного борца с любыми авангардными поисками. Гутов в очередной раз вспоминает Лифшица, помещая под грифом «Вместо послесловия» в книге-каталоге выставки вроде бы не имеющий отношения к ней отрывок-набросок из неподъемного архива философа. Здесь тот спорит с немецким мыслителем-идеалистом Николаем Гартманом, настаивавшим на непознаваемости мира. Не будем вдаваться в подробности теории познания или «онтогносеологии» Лифшица. Главное тут — убежденность в разумности самого бытия, устроенности его по законам логоса, так что мышление субъекта является тождественным рационально организованной объективной реальности. Неожиданное и вроде бы необъяснимое появление этого ученого примечания к выставке Гутова заставляет по-другому взглянуть на сами работы.