Искусство в городе: петербургские перформативные практики 1990-х годов
Благодаря художникам петербургская рейв-культура 1990-х оказалась тесно связана с процессами, происходящими в современном искусстве, став его неотъемлемой частью. Клубные вечеринки, «возникшие в период идеологического, социального и правового хаоса[1], оказываются идеальной экспериментальной площадкой для развития новой визуальной культуры, включающей в себя перформанс, средовой дизайн, масштабные инсталляции и медиаарт. Но главное, рейвы ощущаются как пространство тотальной свободы, где танец, музыка и расширенное сознание становятся элементами нового ритуала, объединяющего молодое поколение. Недаром Тимур Новиков сравнивал рейвы с первобытными шаманскими обрядами[2], обозначая участие в вечеринках как мистическое, трансформирующее переживание.
В своей книге «Шизореволюция», посвященной петербургской культуре второй половины XX века, художник и искусствовед Андрей Хлобыстин называет первое постсоветское десятилетие «героической эпохой русского рейва» и выделяет три его этапа — сквотерский период начала 1990-х, период «клубов и масштабных вечеринок в городской среде» середины и второй половины десятилетия и период опен-эйров у Финского залива, завершающий декаду и связующий девяностые с новым десятилетием.
Однако история российского рейв-движения — «рейволюции» — начинается чуть раньше, при непосредственном участии Тимура Новикова и других «Новых художников». Отправной точкой стала встреча Новикова с немецким музыкантом Максимилианом Ленцом (диджеем Вестбамом), которая состоялась в Риге в 1987 году, куда Тимур, Сергей Курёхин и группа «Кино» приехали для участия в музыкальном фестивале. Знакомство быстро переросло в дружбу и творческое сотрудничество, поскольку тогдашнее увлечение Вестбама ремейками и ремиксами оказалось созвучным теории перекомпозиции, разрабатываемой Новиковым и его друзьями. Следующие два года Новиков проводит в разъездах, путешествуя по США и Европе, где он также погружается в клубную культуру, все больше убеждаясь, что такие вечеринки — это именно то, чего так не хватает на родине.
Возвратившись в Ленинград, Тимур берется за дело — первая вечеринка, организованная Новиковым совместно с Георгием Гурьяновым, состоялась в январе 1990[3] года в Доме культуры работников связи на Мойке. В тот момент в городе не было ни подходящего оборудования, ни профессиональных диджеев, поэтому за вертушками стоял диджей Янис (Янис Крауклис), приехавший из Риги на машине, полностью забитой необходимой аппаратурой и пластинками. Помимо танцев на вечеринке была и развлекательная программа, включавшая в себя травести-шоу «Голос альтернативной певицы», среди звезд которого был Владислав Мамышев-Монро, впервые блеснувший на публике в образе роковой блондинки (стоит отметить, что подобный формат — танцы и травести-шоу — до сих пор является стандартом для российских гей-клубов). Зал был украшен крупноформатными работами Новикова, Гурьянова и Дениса Егельского, выполненными в неоклассической манере, что позволило Тимуру Новикову в дальнейшем назвать эту вечеринку «первой художественной акцией» Новой Академии Изящных Искусств, основанной в 1989 году.
Примерно в то же время в Ленинграде начинает работать легендарный андерграундный клуб «Танцпол»[4], организованный братьями Андреем и Алексеем Хаасами и Михаилом Воронцовым. Клуб размещался в большой квартире на третьем этаже сквота на Фонтанке, 145, и соседствовал с мастерскими Георгия Гурьянова, Евгения Козлова, Юриса Лесника, Ивана Мовсесяна и других художников. Вечеринки в «Танцполе» проходили регулярно и тщательно готовились — зал украшался работами Алексея Хааса, Гурьянова, Сергея Бугаева-Африки, а к одной из вечеринок — «Гурьянов-пати» — даже был изготовлен мерч: белые майки с шелкографией, изображающей обнаженный мужской торс. Одна из них хранится в архиве Музея «Гараж» в Петербурге. «Танцпол» просуществовал до лета 1992 года, сделав танцевальные вечеринки невероятно популярным у модной молодежи. Техно и хаус из закрытых сквотов плавно перетекли в первые «коммерческие» пространства — в 1991 году вечеринки стали проходить в клубе «Планетарий», располагавшемся в здании Ленинградского планетария, а в 1993 году открылся клуб «Тоннель», на долгие годы ставший рейверской меккой.
После закрытия «Танцпола» его команда, осознавшая востребованность новой формы досуга и ее коммерческий потенциал, организовала ряд масштабных легальных событий, важнейшими из которых стали рейвы Gagarin Party и «Мобиле», прошедшие в Москве в 1991 и 1992 годах. Для обеих вечеринок были выбраны необычные места — павильон «Космос» на ВДНХ и Велотрек в Крылатском соответственно, что, конечно, способствовало повышенному интересу публики. Павильон «Космос» был превращен организаторами в подобие тотальной инсталляции, объединяющей экспонировавшиеся в нем космические объекты с произведениями современного искусства. Дизайн постеров и открыток этих вечеринок создали художники Новой Академии Георгий Гурьянов и Денис Егельский.
Петербург не отстает: уже в 1992 году начинается активная экспансия рейва в публичные пространства. Андрей Хлобыстин отметил интересную особенность ночной жизни Петербурга 1990-х, заключавшуюся в стремлении переосмыслить советское наследие путем проникновения в его «сакральные» пространства. Пребывающие в финансовом кризисе многочисленные музеи и объекты культурного наследия выживали, сдавая помещения под различные мероприятия. Благодаря этому масштабные вечеринки прошли в Артиллерийском музее, павильонах «Леннаучфильма», Цирке на Фонтанке, ТЮЗе и даже в бассейне[5], где состоялась серия вечеринок «Акваделика». Еще одно петербургское явление первой половины 1990-х —вечеринки во дворцах, самые громкие из которых были во дворце Белосельских-Белозерских и особняке Матильды Кшесинской.
К середине 1990-х популярность вечеринок столь велика, что рейвы становятся коммерческими проектами, создающимися не только из любви к электронной музыке для узкого круга друзей-тусовщиков, но и как способ заработать хорошие деньги. В Петербурге появляется продюсерская компания «Контрфорс», запускающая масштабные фестивальные проекты «Восточный удар» и «Рейвмонтаж», собирающие тысячи человек. Параллельно с этим в кругу главных звезд петербургской клубной тусовки — художников круга Новой Академии — резко меняется настроение. На смену богемному образу жизни с бесконечной чередой вечеринок приходит «новая серьезность», предполагающая обращение к традиционным ценностям. Итогом становится исход художников из клубного движения в прямом и переносном смыслах. Массовые вечеринки в центре города или на знаковых локациях сменяются приватными DIY-событиями на лоне природы или городских окраинах.
Первой вечеринкой «нового формата» становится «Нелегальный пикник», состоявшийся в июле 1996 года на развалинах военного форта XIX века, примыкающего к дамбе, связывающей Петербург и Кронштадт. Флаер обещал «новые развлечения», «100% андерграунд» и бесплатный вход. Организаторами рейва выступили художники арт-группы «Клуб Речников», действовавшие под брендом независимого информационного агентства MESSMEDIA и при поддержке берлинской саунд-системы INTERFLUG GALAKTIKA.
«Речники», известные питерские сквоттеры, студенты Новой Академии и активные участники художественной жизни города, сделали эту вечеринку только для своих, задав тренд на опен-эйр события. Атмосферу создавали окружающий индустриальный пейзаж, оригинальная установка диджейского пульта, размещенного на сваренных между собой кабинах армейских грузовиков, видеопроекции, интегрированные в природный ландшафт. Хедлайнером вечеринки стала лондонская диджей Gravity Girl — резидент корабля «Штубниц», российскую сторону представляли Массаш, Демидов, BOOMER, Слон, Лена Попова и Анжела. Несмотря на режим строгой секретности, «Нелегальный пикник» посетило около пятисот человек, а журнал «Птюч» посвятил ему разворот и назвал одной из лучших вечеринок года[6].
До конца 1990-х «Речники» провели еще несколько вечеринок на природе, среди которых лесной рейв для друзей Rest4Rest (1998): приглашение было помечено штампом «секретно», а вместо локации были указаны только время и место встречи; празднование старого Нового года и дня рождения клуба «Вентиль» на водонапорной станции в Лебяжьем. Последние два мероприятия были отмечены сильным лайн-апом и арт-программой, подготовленной самими «Речниками», конструкторским бюро «Светосила»[7], Александром Шейном и другими медиахудожниками.
Тренд на закрытые вечеринки продолжили художники объединения «Цэнтр Тижолава Изкуства». Пока одни тусовщики стремились выехать в пригороды, «бруталисты» Игорь Межерицкий и Артемий Соломатин наслаждались индустриальной эстетикой отдаленных районов Петербурга. Свободный вход, тяжелый звук и мрачная атмосфера промзоны — проводимые ЦТИ события получили соответствующие названия — пугающие «техно-панк-хардкор» вечера или депрессивные «жесткие пикники». Техно-хардкор-пати «Асфальт» проходила на Заводе железобетонных изделий, находящемся на границе жилой застройки и промзоны. Флаер ивента «Жесткие пикники в промзоне» приглашал бесплатно посетить некую тайную локацию, назначая встречу возле дома 39 по улице Шкапина, находящейся на задворках Балтийского вокзала. Участница «пикников», техно-диджей Лена Попова вспоминает о некой «пати на рельсах», организованной Соломатиным, но архивных документов, рассказывающих об этом событии, не сохранилось.
Еще один знаменитый опен-эйр AIR-FIRE[8] в усадьбе Знаменка, расположенной между Стрельной и Петергофом, прошел в мае 1997 года, став частью промо-кампании клуба «Порт» (дизайн которого также делали «Речники»). В отличие от «Нелегального пикника», эта вечеринка стала результатом консолидации всех клубных сил Петербурга и собрала несколько тысяч рейверов. Танцующие разместились внутри и снаружи руинированного здания приусадебных конюшен, занятых организаторами под предлогом съемок фильма. Вечеринка сопровождалась выставкой объектов и медиаарта «Клуба Речников», Андрея Хлобыстина, Юриса Лесника, Александра Шейна и других художников. Рейв в Знаменке посетила вся богема — в толпе был даже замечен искусствовед Иван Дмитриевич Чечот. Несмотря на обилие гостей, организаторы не опасались внимания со стороны милиции, поскольку дата вечеринки совпадала с посещением Петербурга правительственными чиновниками и все силы правопорядка были стянуты в центр города. Но все же плавный ход мероприятия был нарушен — под утро прямо во двор разрушенного здания въехал милицейский бобик, призывая организаторов мероприятия подойти «для разъяснения». Никто из танцующих не среагировал, вероятно, медленно ползущую через людскую толпу машину с мигалками, чье кряканье сирены сливалось с музыкой, восприняли как часть какого-то перформанса.
Вечеринка в Знаменке выявила потенциал загородных локаций, и во многом благодаря этому опыту в 2000 году состоялась первая из четырех опен-эйр вечеринок на кронштадтских фортах, которыми Андрей Хлобыстин закрывает хронологию «героической эпохи русского рейва».
Примечания
[1]. РУССКАЯ РЕЙВОЛЮЦИЯ И ЭПИДЕМИЯ ТАНЦЕВ. 1990-Е — 2000-Е // ХЛОБЫСТИН А. ШИЗОРЕВОЛЮЦИЯ. ОЧЕРКИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ВИЗУАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА. СПБ: БОРЕЙ АРТ, 2017. С. 291.
[2]. ТИМУР НОВИКОВ: КАК Я ПРИДУМАЛ РЕЙВ // ОМ. 1996. № 3. С.
[3]. ДАТА ПРОВЕДЕНИЯ ЭТОЙ ВЕЧЕРИНКИ РАЗНИТСЯ: ТИМУР НОВИКОВ В СВОЕЙ АВТОБИОГРАФИИ УКАЗЫВАЕТ 1989 ГОД, В ТО ВРЕМЯ КАК АНДРЕЙ ХЛОБЫСТИН И РЯД ДРУГИХ ИСТОЧНИКОВ ДАТИРУЮТ ЕЕ 1990 ГОДОМ.
[4]. ПОМИМО «ТАНЦПОЛА» В НАЧАЛЕ 1990-Х В ПЕТЕРБУРГЕ СУЩЕСТВОВАЛ ЕЩЕ ОДИН КЛУБ-СКВОТ, ГДЕ РЕГУЛЯРНО ПРОХОДИЛИ ВЕЧЕРИНКИ. ОН НАЗЫВАЛСЯ «ОБВОДЫ» И РАСПОЛАГАЛСЯ В ЗАХВАЧЕННОМ ХУДОЖНИКАМИ ЗДАНИИ НА ОБВОДНОМ КАНАЛЕ, 217.
[5]. БАССЕЙН ЛИИЖТА.
[6]. ПЕТЕРБУРГ: НОВЫЙ ВЗРЫВ КЛУБНОГО ЭКСТАЗА] // ПТЮЧ, 1996, № 10. С. 20.
[7]. ТВОРЧЕСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ, СОЗДАННОЕ ХУДОЖНИКАМИ СЕРГЕЕМ СОСНИНЫМ, СЕРГЕЕМ ГУСЕВЫМ И РОМАНОМ ЯДЫКИНЫМ В 1997 ГОДУ.
[8]. В НЕКОТОРЫХ ТЕКСТАХ И ВОСПОМИНАНИЯХ ЭТА ВЕЧЕРИНКА НАЗВАНА AIR FAIR. МЫ ИСПОЛЬЗУЕМ НАЗВАНИЕ AIR-FIRE, ЧТО СООТВЕТСТВУЕТ НАПИСАНИЮ НА ПРИГЛАСИТЕЛЬНОМ БИЛЕТЕ.
Проект «Искусство в городе: петербургские перформативные практики 1990-х годов» подготовлен Анастасией Котылевой и Марией Удовыдченко для одноименного подкаста, представленного на стенде Музея на 9-й Международной ярмарке современного искусства Cosmoscow.