«16 марта 2019 года в „Типографии“ открылась первая выставка, над которой я работала как куратор вместе с Леной Ищенко».
Мы разделяли интерес к керамике уже больше года, перекидываясь в социальных сетях фотографиями работ российских и зарубежных художников. И в ноябре 2018-го решили начать работу над выставкой.
Пока готовились, думали над названием, и я наткнулась на статью в журнале «Наука и жизнь», где объяснялось, как из магического инструмента, способного, согласно поверьям, вызвать ветер, дождь и отпугнуть нечистую силу, глиняная игрушка превратилась в нечто иное. У нее было два пути развития. Первый — стать духовым инструментом со свистковым устройством, родом флейты, с ее глиняным корпусом яйцевидной или сигарообразной формы — окариной. Второй — пойти в народ, где свистулька может быть как самостоятельным объектом в виде птицы или какого-нибудь зверька, так и частью образа, например, филимоновской «барыньки».
Это расщепление произошло не только у глиняной игрушки, но и у глины как материала в целом. Эти два положения — глина как материал «высокой» скульптуры и как материал для поделок и ремесел — задают арку отношений, исследуемых в выставочном проекте.
Что больше ассоциируется с объектами из глины: уютная квартирная обстановка с собаками у порога, плиточным фартуком на кухне, красным уголком, детской и окурками на балконе, в логике которой выстроена экспозиция, или музейное или выставочное пространство белого куба?
Помимо этого «высокого» кураторского волновал нас и вопрос «низкий»: как в это пространство белого куба доставить работы из Парижа, Екатеринбурга, Нижнего Тагила и Москвы. И доставлялись они, честно говоря, в ручной клади, нашей и наших друзей. Художники рисковали работами, мы нервничали безумно, пара работ пострадала, например, «плитка» Андрея Сяйлева, напечатанная на зеркальной поверхности (на фотографии в архиве это видно), и медвежонок Апо Брошь, расколовшийся во время транспортировки обратно.
На Лене лежал груз разговора с Андреем, на мне — с Апо. И обеих ждало облегчение, которое испытываешь редко, когда осознаешь, что все всё понимают и не разочарованы. Сейчас, в мае 2020-го, я по-прежнему люблю керамику, только теперь отчетливо понимаю, почему.
Кажется, мы все-таки машинально произносим слова о самозванстве, при этом продолжаем представляться классными работниками не менее классных институций, например, отправляя художникам предложение об участии в выставке. И самозванство свое мы пытаемся преодолевать публичной трогательной флейтой-окариной, но искренне переживаем его как глиняные горшки и тарелки — дома.