Это второй текст об инклюзивных практиках Музея «Гараж». Первый текст — о работе с незрячими, слабовидящими, глухими и слабослышащими посетителями — можно прочесть здесь.
Спикеры:
Лада Талызина. С 2016 по 2018 год — менеджер инклюзивных программ по работе с посетителями с ментальными особенностями.
Галя Новоторцева. С 2012 по 2014 год — смотритель. С 2014 по 2015 год — администратор в Образовательном центре Музея «Гараж». С 2015 по 2018 год – менеджер инклюзивных программ по работе с незрячими и слабовидящими посетителями.
Екатерина Владимирцева. С 2011 по 2015 год — менеджер детских образовательных программ. С 2015 по 2021 год — руководитель образовательного отдела.
Мария Сарычева. С 2013 по 2015 год — менеджер образовательных программ для профессионального сообщества. С 2015 по 2016 год — координатор отдела инклюзивных программ.
Первые мероприятия для посетителей с ментальными особенностями появились в Музее в 2015 году. Ими занималась Галя Новоторцева, совмещая это с направлением по работе с незрячими и слабовидящими посетителями. Адаптация музейных программ для посетителей с ментальными особенностями началась с работы с людьми с аутизмом и расстройствами аутистического спектра (РАС) при поддержке фонда «Выход». В первую очередь это были адаптированные экскурсии для посетителей с аутизмом. Они разрабатывались с учетом особенностей восприятия и коммуникации людей с аутизмом. Например, для подготовки человека к посещению незнакомого пространства создавалась социальная история — подробная инструкция о посещении музея, в которой отражаются все моменты, с которыми может столкнуться посетитель. В ней есть общая информация о Музее, о навигации и ориентирах в здании, об «опасных зонах», правилах поведения и обо всех действующих выставках. В ходе экскурсий использовались дополнительные визуальные и игровые материалы, брошюры с вопросами и ответами на них и чек-листы, которые помогали лучше усвоить новый материал. На время организованных визитов организовывалась «тихая комната» — пространство для сенсорной разгрузки.
Чтобы работники Музея понимали, насколько разнообразна аудитория Музея и умели правильно с ней взаимодействовать, с 2015 года сотрудники отдела инклюзивных программ регулярно стали проводить тренинги по пониманию инвалидности. Тренинги состоят из двух частей: теоретической, где работников Музея знакомят с этикетом и терминологией, рассказывают, как правильно ассистировать человеку с инвалидностью, о разнообразии сообществ, их культуре и особенностях взаимодействия с ними, а также разбирают распространенные стереотипы и мифы, и практической, где новоприобретенные знания отрабатываются в специально моделируемых ситуациях, которые чаще всего происходят в Музее. На тренингах, посвященных коммуникации с глухими и слабослышащими посетителями, сотрудники Музея обучаются основам русского жестового языка. Вскоре был разработан отдельный курс по русскому жестовому языку для сотрудников, который также проходит по сегодняшний день.
Эти тренинги в первую очередь предназначены для сотрудников, которые постоянно контактируют с посетителями и работают в здании Музея — это сотрудники службы безопасности, гардероба, стойки информации, кафе и смотрители. По словам бывшего координатора отдела инклюзивных программ Александры Филипповской, с момента своего основания отдел старался донести до всех, что инклюзия — это ценность, которую должен нести не только отдел инклюзивных программ, но весь Музей. Поэтому сотрудники отдела проводили тренинги, курсы русского жестового языка, писали словари с используемыми и неиспользуемыми терминами, которые рассылали всем отделам Музея, особенно тем, кто работает с текстами — издательскому отделу, PR-отделу, редакторам, составляли гайды по доступности для выставочного отдела, стараясь не замыкать весь функционал на себе, а делить его с коллегами.
Осенью 2016 года к команде отдела в качестве менеджера по работе с людьми с ментальной инвалидностью присоединилась Лада Талызина. Она была первым сотрудником, кого искали на конкретную должность: она не была волонтёром и не стажировалась в Музее, не работала на других позициях в других отделах. Первое время Талызина разрабатывала экскурсии и программы совместно с Новоторцевой, а затем занялась направлением самостоятельно.
Из-за постоянного изменения и развития профессионального языка и неустойчивости терминологии одной из важных задач был выбор названия для направления. Например, направление по работе с незрячими и слабовидящими посетителями изначально обозначали как «Направление по работе с посетителями с нарушениями зрения». По аналогии существовало и «Направление по работе с посетителями с нарушениями слуха». Названия опирались на наиболее распространенную в то время терминологию, соответствующую медицинской модели понимания инвалидности и закрепленную в законодательных актах Российской Федерации. Стоит отметить, что на момент написания этого текста терминология в законодательных актах не была пересмотрена, однако культурные институции, реализующие инклюзивные программы, ориентируются на терминологию социальной модели понимания инвалидности. Именно поэтому вскоре после образования отдела инклюзивных программ его направления все же были переименованы.
До осени 2016 года направление, которым занималась Талызина, обозначалось как «Направление по работе с людьми с особенностями развития». Следующим названием стало «Направление по работе с людьми с особенностями интеллектуального развития» («ОИР»). Лада рассказала, почему такое изменение казалось важным: «Когда я пришла в Музей, все было подписано просто как “Особенности развития”. У нас была долгая дискуссия на тему того, точно ли “Особенности развития” говорят конкретно про аудиторию, которой я планирую заниматься. Все считали, что всем всё и так понятно. Я считала, что нет. Я пришла из организации, где это называлось “Работа с людьми с нарушениями развития интеллекта” (Лада работала в благотворительном фонде “Лучшие друзья” — прим. автора). Понятное дело, что слово “нарушение” использовать не планировалось, но без упоминания инвалидности и нарушения было сложно придумать такую формулировку, которая будет охватывать все аудитории. Если сделать “Для посетителей с аутизмом”, было бы непонятно. “Для людей с ментальной инвалидностью” — тоже странно, непонятно, ментальное ― это что вообще? Собственно, копались-копались, и обнаружили, что ментальное — часто про область психического, но поскольку у меня программы были скорее про адаптацию для людей с аутизмом, у которых интеллект сохранный, то это по большей части про сенсорику. Еще была отдельная история про адаптацию для людей со сниженным интеллектом. Соответственно, в название "Особенности интеллектуального развития" я вкладывала скорее историю, подходящую для людей с когнитивными особенностями».
В приведенной цитате Лада использует терминологию, соответствующую медицинской модели понимания инвалидности, поскольку, как отмечает Лада, данная терминология активно использовалась на ее предыдущем месте работы. Медицинская модель понимания инвалидности описывает инвалидность как сущностное свойство человека, связанное с несоответствием медицинскому представлению о здоровье. Однако сейчас в отношении посетителей Музея «Гараж» подобная терминология не используется, поскольку команда отдела инклюзивных программ придерживается социальной модели понимания инвалидности. Александра Филипповская в своей статье «Направление по работе с посетителями с миграционным опытом: как все начиналось» поясняет: «Общество не должно “подтягивать” людей с инвалидностью до “стандартов” и “норм” людей без инвалидности, а должно прежде всего пересмотреть свои подходы и барьеры, которые оно создает, и попытаться избавиться от этих барьеров, создав комфортные условиях для всех людей вне зависимости от наличия или отсутствия инвалидности».
Формулировка «Особенности интеллектуального развития», предложенная Ладой, активно использовалась не только внутри Музея. Однажды Лада встретила ее вне институции, и не сразу поняла, что имеется в виду, поскольку не предполагала, что ее формулировка будет настолько растиражирована: «Она ушла куда-то далеко. В какой-то момент появилась аббревиатура “ОИР”. Я очень удивилась, когда ее где-то встретила, я не поняла, что это. Это было странно. С другой стороны, “Особенности интеллектуального развития" всегда выговаривать очень сложно. Формулировка была вообще неидеальная, потому что люди с аутизмом не сильно признавали себя в этой аудитории, если мы говорим про взрослых, и нужно было что-то кому-то постоянно объяснять. И чаще всего в анонсах все равно было разделение. Если что-то было только для людей с аутизмом, то мы писали "Для посетителей с аутизмом". Если мы делали что-то общее, то это было “Для посетителей с особенностями интеллектуального развития”. Такая двойственность всё равно сохранялась».
Современная формулировка «Направление по работе с людьми с ментальными особенностями» появилась в конце 2020 года. Инициатором переименования выступила сотрудница отдела инклюзивных программ Алина Жекамухова. По ее мнению, формулировка «особенности интеллектуального развития» отражает лишь часть спектра состояний, с которыми работает направление, в свою очередь, новая формулировка больше соответствует идее разнообразия.
В первую очередь направление работает над адаптациями выставок, разработкой маршрутов экскурсий и их проведением. Забегая вперёд, из запомнившихся проектов Талызина выделяет работу над первой триеннале российского современного искусства. В её экспозиции было много работ, которые хотелось потрогать: «Была шикарная кастрюля с пельменями художников Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича. После первой же экскурсии мы столкнулись с тем, что все хотят ее потрогать, потому что видно, что это мягкая кастрюля с пельменями (работа была выполнена из бязи — прим. автора). Все стали подходить и поднимать крышку кастрюли. Она была, конечно, пришита в одном месте, но все равно это было не очень здорово, когда кто-то подходит к работе и хватает крышку. Тогда мы обратились к художникам, чтобы найти кусок такого же материала. И они нам прислали кусочек материала, из которого были сделаны работы. И посетители могли потрогать, из чего всё это сделано, чтобы утолить интерес». В рамках адаптации выставок для людей с ментальной инвалидностью Лада создавала аналоги кураторских текстов на так называемом ясном языке. Его суть заключается в замене сложных предложений несколькими простыми, слов — числами, профессиональной лексики — пояснениями. Это было нелегкой задачей, поскольку тексты сильно изменялись в процессе и приходилось объяснять кураторам, зачем это необходимо. Дизайнеры (в частности, Кит Хелл, бывший руководитель дизайнерской команды в Музее «Гараж» — прим. автора) с радостью работали с адаптированным текстом и придумывали множество вариантов, как он может выглядеть и размещаться.
Непростым, но всё же успешным в плане инклюзивных практик опытом была и персональная выставка Такаси Мураками «Будет ласковый дождь». «Я боялась, что придётся перестраивать вообще все, потому что выставка была сложная в плане архитектуры, – вспоминает Талызина. – Ты заводишь группу в коридор, выложенный целиком из разных маленьких фигурок и игрушек, которые нельзя трогать, но при этом они абсолютно ничем не закрыты, и проход очень узкий. Но в итоге всё было очень даже ничего. И эта выставка, наверное, была самой посещаемой. За время её работы было 130 посетителей с ментальной инвалидностью, не считая сопровождающих. Это значительно больше, чем было до этого на других проектах. Возможно, сыграло имя художника. Может быть, сыграло то, что семьи видели яркие работы на афишах, или большая кампания по продвижению выставки. Очень много людей приходило, и это было здорово».
Интересно, что обычно среди посетителей выставок Музея доля глухих и слабослышащих посетителей больше, чем незрячих и слабовидящих посетителей или посетителей с ментальными особенностями. Выставка Мураками стала исключением — на ней случился всплеск посещаемости среди посетителей с ментальной инвалидностью. Их количество было примерно равным доле глухих и слабослышащих посетителей.
В рамках направления активно развивались просветительские программы, проводились мастер-классы, организовывались адаптированные кинопоказы в рамках публичных программ. Из просветительских проектов Лада выделяет профориентационный курс «С музеем на ты» для людей с ментальной инвалидностью от 17 до 26 лет. На нём слушателей знакомили с музеем как культурной институцией и с музейными профессиями. Курс впервые прошел весной 2017 года. «[В рамках этого проекта] было много взаимодействия с разными отделами музея. — рассказывает Талызина. — Это было здорово, потому что не было понятно, кто согласится рассказывать о своей работе людям с ментальной инвалидностью и будет готов вообще как-то адаптировать то, что он говорит. Каждый из сотрудников, кто был в это вовлечен, писал себе мини-лекцию на пять минут, потом присылал ее или подходил ко мне, зачитывал, мы обсуждали, что еще можно добавить. Это была прямо классная подготовка с их стороны». К участию в проекте приглашались не все отделы Музея, а только те, где потенциально мог бы работать человек с ментальными особенностями или быть ассистентом сотрудника. В курсе приняли участие Антонина Трубицына и Анна Дикович из архива, сотрудник службы безопасности, экскурсоводы, смотрители, а также сотрудники технического отдела, гардероба, клининга и стойки информации. Одна из участниц, Полина Тиханкова, девушка с аутизмом, прошла пятимесячную стажировку в архиве. Она сортировала эфемериды, рассказывающие о том, когда и где состоялись различные события, раскладывала их по конвертам и вносила в специальную таблицу. Лада Талызина особо отметила отзывчивость сотрудников архива в работе с Полиной. «Когда у Полины был последний день стажировки, мы сделали чаепитие, и все сотрудники архива пришли. Все со всеми разговаривали, все со всеми общались. Оказалось, что у нее за то время, которое я уже перестала присутствовать на ее работе и как бы отдала ее целиком на присутствие в архиве, со всеми сложились отношения. И это было здорово». Еще один участник курса присоединился к команде Музея в качестве помощника педагогов в организации мастер-классов для детей и подростков по выходным дням. Этот курс повторяли еще раз для взрослых людей из Психоневрологического интерната № 4.
В сентябре 2017 года состоялся очередной ежегодный международный тренинг «Музей ощущений», проходящий с 2015 года. На этот раз он был посвящен работе с посетителями с ментальными особенностями. «Мы отталкивались от того, про что хочется поговорить: в каких музеях что есть, — рассказывает о его подготовке Талызина. — Это узнаешь, только когда походишь по коллегам, посмотришь. Представить, что есть в каких музеях в Америке, можно было, только ознакомившись с сайтами миллионов музеев. Получалось так, что я искала, например, чтобы кто-то рассказал про сенсорную комнату (Пространство, которое используется как место для отдыха в случае сенсорной перегрузки у человека с ментальными особенностями — прим. автора). Я хотела понять, где она сделана так, чтобы мне приблизительно нравилось. И я искала музеи, информацию об их сенсорных комнатах, смотрела пространства, связывалась с людьми, спрашивала, есть ли у них там то или это, просила рассказать, как у них там все устроено. По поводу сенсорной комнаты я сошлась с женщиной из Детского музея в Бруклине, ее звали Хана Элвелл. Про музей МоМА я знала, что у них есть клевые программы, в том числе для людей с деменцией и Альцгеймером».
С организацией тренинга Ладе помогала Александра Филипповская. Она занималась договорами и помогала планировать тайминг событий.
Первые несколько лет работы отдела инклюзивных программ Музея «Гараж» коллеги из профильных фондов оценивали позитивно и были готовы к обмену опытом и сотрудничеству. «За всю жизнь слышала очень много, когда кто-то спрашивает: "А где вот об этом узнать?", и кто-нибудь отвечает: "Да, в "Гараже" это есть, в "Гараже" давно есть!", “В "Гараже" еще вот это есть"», — вспоминает Талызина. Однако через некоторое время самим сотрудникам отдела стало казаться, что Музея «Гараж» стало слишком много. Появилось ощущение «колонизаторства», которое обсуждалось во время организации выставок в регионах России и других странах. «В какой-то момент это было позитивное ощущение, что все знают про "Гараж". И было здорово передавать свой опыт. А потом появилось ощущение, что мы хотим всё забрать себе», — отмечает Лада. Важными в этом смысле моментами стали выставочный проект «Единомышленники», показанный не только в Москве, но и в Екатеринбурге и Нижнем Новгороде, и участие в международной специализированной выставке достижений «Астана-ЭКСПО» в 2017 году.
Екатерина Владимирцева рассказала о выставке в Астане: «Очень важно было не быть колониальными. И чтобы не быть колониальными, у нас все ребята, которые работали на площадке, были местными, из Алматы и Астаны. У нас для всех была гигантская программа дополнительной подготовки, потому что они все приходили с разным опытом: кто-то был педагогом, кто-то был туристическим экскурсоводом. И мы для них делали быстрое погружение в мир искусства. Мы смеялись с Машей Сарычевой, что никогда группа ЗИП не шла в истории искусства сразу после Бойса, потому что нам надо было быстро рассказать, при чем тут ЗИПы». Несмотря на то, что проект позиционировался как обмен опытом с локальными специалистами, на деле не удавалось качественно организовать такой обмен.
Выставка «Единомышленники» впервые прошла в Музее «Гараж» летом 2016 года и задумывалась как способ расширить понятие инклюзии до категории взаимопонимания. Напарниками кураторов от Музея — Марии Сарычевой и Анастасии Митюшиной — стали четыре постоянные посетителя «Гаража» с разными формами инвалидности. Об этом проекте подробнее рассказала Мария Сарычева, бывшая одним из сокураторов: «Это была идея Антона Белова. Я предложила взять в качестве сокураторов наших посетителей с инвалидностью. Ими стали четыре человека: Лена Федосеева, незрячая журналистка, которая к нам регулярно приходила и поддерживала нас, давала обратную связь по нашим экскурсиями для незрячих, Полина Синева, глухая сценаристка, Женя Ляпин, студент театрального университета, пользующийся инвалидной коляской, и Вета Морозова из фонда "Выход", который одним из первых начал заниматься информированием о проблемах аутизма в России. Настю Митюшину (куратор публичной программы Музея “Гараж” — прим. автора) Кейт Фаул (бывший главный куратор Музея “Гараж” — прим. автора) поставила курировать эту выставку со мной, поскольку это была моя первая выставка в “Гараже” в качестве куратора. Это был очень тяжелый проект, который мы сделали в очень короткие сроки. Никакой инклюзивный проект не должен делаться в такие короткие сроки. Идея заключалась в том, чтобы интегрировать всю группу [сокураторов] с самого начала создания проекта, с отбора произведений. Это были произведения из частных коллекций, которые Настя запросила по знакомым коллекционерам. Список состоял из 60 с лишним произведений. Для того, чтобы Лена Федосеева сделала свою выборку, мы с Галей оттифлокомментировали все 60 с лишним произведений. У нас была только эксель-табличка с изображениями 5 х 5 (в лучшем случае), и мы эти изображения описывали. У нас не было опыта контакта [с произведением]. Мы не ходили смотреть по домам, как это произведение на самом деле живет. У Веты аутизм, поэтому интегрировать её в групповые коллективные форматы и очные обсуждения при таких темпах вообще оказалось с нашей стороны невозможно. Если ты делаешь инклюзивные проекты, первое, что ты должна сделать, это замедлиться, а в неолиберальной проектной логике институция должна работать очень быстро. Работать с людьми с инвалидностью в тех темпах, в которых работал тогда “Гараж” — это невозможно для интегрирования носителей опыта инвалидности в рабочий процесс».
Тем не менее, у проекта были и положительные стороны. Совместная работа с сокураторами с инвалидностью позволила представить их видение и опыт в выставочном пространстве. Они получили опыт новой профессии и предложили критический взгляд на кураторскую деятельность. Были важные изменения и в работе Парка Горького: при поддержке руководства Музея и менеджера проекта Анастасии Лесниковой во время работы над выставкой удалось установить два пандуса на центральной лестнице парка, чтобы упростить доступ в Музей людям, передвигающимся на инвалидных колясках.
«Те инструменты адаптации, которые мы использовали в рамках образовательной программы, мы интегрировали внутрь экспозиции, — рассказала Мария Сарычева. — У нас появились тактильные модели в экспозиции, там были такие стационарные модули, где было видео на русском жестовом языке, был материал на ясном языке. [На выставке соседствовали] искусствоведческий текст и “непрофессиональный” комментарий от "единомышленника". Мы допустили внутрь сакрального выставочного пространства пользовательский опыт, интегрировали его и вынесли за пределы образовательной программы в экспозицию. Но этот проект был сделан не для сообщества людей с инвалидностью. Это был проект для аудитории “Гаража”. Чтобы посетители “Гаража” видели, что Музей ведет активную работу в этом направлении».
В 2017 году выставка «Единомышленники» была показана в Екатеринбурге. Лада Талызина ездила обучать сотрудников галереи Ельцин Центра работать с людьми с ментальной инвалидностью. «В Екатеринбург было предусмотрено две командировки. Ты приезжаешь, можешь только рассказать, что уже делали в рамках этой выставки, и сказать делать так же. Мы ехали с готовыми тактильными моделями и всеми материалами, чтобы не искать никого в Екатеринбурге», — вспоминает Лада. «Мы не смогли включить [местное] сообщество в саму выставку, хотя это изначально подразумевалось, — добавляет Галя Новоторцева. — Но сказать, что нам совсем не удалось эту часть программы воплотить, тоже нельзя. В рамках выставки были дискуссионные клубы, которые мы в Москве проводили с Женей Ляпиным, а в Екатеринбурге галерея сама нашла и пригласила слепого мужчину, искусствоведа по образованию, который, если я не ошибаюсь, потерял зрение во взрослом возрасте. Эту программу — и отбор работ, и темы дискуссий, и способ взаимодействия — они уже разрабатывали сами». В 2019-2020 годах проект был показан в Нижнем Новгороде, где команда отдела постаралась организовать адаптацию выставки по-иному. «В Нижнем Новгороде мы хотели, чтобы у Арсенала (Волго-Вятский филиал Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, где проходила выставка — прим. автора) была классная база для того, чтобы самим в дальнейшем шустро проворачивать адаптацию выставок, — рассказывает Талызина. — Мы с Алиной Жекамуховой (сотрудница отдела инклюзивных программ Музея «Гараж» — прим. автора) приезжали знакомиться с организациями, которые работают с людьми с аутизмом, расспрашивали, что им нужно, что они хотят получить от Музея, куда они ходят, а если не ходят, то почему. Мы знакомились с организациями для людей с ментальной инвалидностью, для глухих, привлекали для этого сотрудников Арсенала, которые с нами вместе ходили на все эти знакомства. Мы обсуждали, что было сделано с теми организациями, которые уже были знакомы с Арсеналом. Мы подошли как раз с той стороны, с которой хотелось к этому всему приступить. Но в итоге получалось, что мы как будто не вывозили делегирование. Очень хотелось всё делегировать сотрудникам Арсенала, потому что я была там не всё время. Я много раз приезжала, но нерегулярно. Мы встречались с организациями, обсуждали, что нужно сделать. Потом через какое-то время обнаружилось, что ничего сделать не получилось, потому что там не тот подрядчик, что делают не такие модели или вообще их не делают, хотя говорят, что делают. И со стороны ты не можешь людям, которые уже заняты своей работой, еще дополнительно рассказать: как будет здорово, если вы еще сходите в десяток организаций и всё-таки попробуете найти, кто это всё сделает. Поэтому тогда мы не смогли на месте организовать никакие тактильные модели, как ни пытались. И все это как будто всё равно провалилось, хотя на это было заложено много времени. Единственное, что, наверное, было здорово — то, что мы отказались от идеи привозить людей с инвалидностью из Москвы, которые участвовали в создании выставки. Если в Екатеринбурге это были те же самые люди, которые были на создании московской выставки, то здесь мы набрали людей с инвалидностью в Нижнем Новгороде. У нас появилась женщина — смотритель музея, представительница серебряного возраста. Она была в качестве единомышленника в рамках этой выставки. Вот в этом, наверное, единственное различие, которое получилось. Там были свои "Единомышленники", с которыми работали точно так же, как с первыми».
По итогам первых лет работы отдела вышла серия методических пособий под общим названием «Музей ощущений». В 2018 году — пособия по работе со слабовидящими и незрячими посетителями, а также с посетителями с особенностями интеллектуального развития. В 2019 году — пособие «Музей ощущений: глухие и слабослышащие посетители. Опыт музея современного искусства “Гараж”». Над изданиями работали Екатерина Владимирцева, Влад Колесников, Галя Новоторцева, Марина Потанина, Лада Талызина и Александра Филипповская. Редактором-составителем выступила Мария Сарычева.
«На самом деле, многие вещи мы сделали впервые. — подводит итоги Сарычева. — Мы экспериментировали, как могли. У нас были финансы это делать. У нас была поддержка руководства. У нас было больше возможностей, мобильные сотрудники других отделов, которые соглашались ввязываться в какие-то выдумки. В этом плане мы сделали множество визионерских вещей. Мы презирали формулировку “социокультурная реабилитация людей с инвалидностью с помощью музея”. Этот дискурс предлагал Дарвиновский музей на протяжении 1990–2000-х годов. Мы боролись с ним. Сейчас я понимаю, что люди в целом всегда делают все, что могут. Тогда они могли использовать эти инструменты и этот язык описания, встраиваясь в какие-то медицинские концепции понимания инвалидности. Есть сотрудники, которые внутри институции все это делали в одиночку, не будучи способными найти поддержку. […] Я вижусь с усталыми взрослыми женщинами, которые проделывали эту работу в одиночку. И я не могу сейчас критиковать так, как критиковала тогда. Это отсутствие уважения к тому труду, который был проделан до нас. Сейчас мы мыслим сообщество инклюзивщиков, экспертов с инвалидностью и тех, кто был до нас, как единое сообщество. Мы стремились к этому очень долго. Когда мы появились, был очень конкурентный разговор. […] Сейчас у меня есть чатик на сто с лишним человек, я сделала его два месяца назад, это только московский чатик, где все инклюзивщики, все эксперты с инвалидностью — все, кто работает в этом поле последние 10–15 лет. Тогда нам казалось, что мы единственные. Сейчас нас очень много, и это заслуга “Гаража” в том числе».
Автор фото на обложке: Антон Доников.